сочинения Егора Простоспичкина


ДОН АРМАГЕ
психиатрическая сказка
Ему не давали спать. Чтобы он мог говорить, ему вводили в вену раствор кофе. Стояли солнечные бабочкины дни апреля месяца.
Посланник Амброзий Мунк не очень то надеялся на успех, потому что прошло уже сто пятьдесят дней, но никакой информации от Пленника так и не удалось получить. Он хранил молчание всё это время, и будет молчать впредь, как психодубль, которого успешно распрограммировали.
В углу затрещало. Мунк неохотно свернул шею и посмотрел, что там. Треск. А на иконе загорелся левый глаз, что означало звонок из провинции. Мунк на цыпочках подкрался, взял трубку некрофона и по-солдатски, кратко и ясно отрапортовал: так мол и так и то да сё, дважды два и тэ дэ.
О самом главном он, разумеется, умолчал. Правильно сделал, ибо было бы отвратительно видеть и слышать, как он, человек степенный, достойный, уважаемый, распустив сопли, унижается. Не мог он признаться в поражении, бывшем налицо, и сказать, что, увы, Антихрист опять ушёл, и всё придётся начинать теперь - фигурально выражаясь - с нуля. Кроме того, он знал, что ни советом, ни добрым словом ему не помогут, а спросить спросят: ПОЧЕМУ? А откуда ему знать, почему?! Почему оборудование безнадёжно устарело, и, чтобы провести элементарный тест на психопервичность, приходится отсылать пробы в провинцию? Если бы Мунк мог ещё тогда, в первый день идентифицировать пленника как психодубликат, разве оставил бы он настоящему Антихристу время, чтобы уйти достаточно далеко?! Нет, не оставил бы...

-Как?! - Воскликнул он, насторожившись. - Зачем?!

С трубкой в руке он бросился к буфету, дрожа, налил в высокую рюмку из пластикового графина и выпил, не поморщившись. Потом включил рекордер и переспросил:

-Зачем?! Неужели...

Из трубки хлынул мат, виртуозный, которого Мунк не выносил, потому что сам не владел искусством его исполнения и испытывал зависть ко всем владеющим... Однако он не решился прервать связь, потому что ждал объяснений, во-первых, а во-вторых, диск с записью впоследствии можно будет использовать как контраргумент... Он согласился со всем, и выразил готовность к нижайшему сотрудничеству, как того требует этикет.

-Ну что-ж, если целесообразность очевидна, - сухо сказал он, - то очевидное, как удачно подметил Альберто Нитке, вероятно.

-Нитки?!

-Это только так говорится.

На что некрофон весело пожелал ему благ.
В конце третьего мига дверь распахнулась и в кабинет, не дожидаясь приглашения, ввалился высокий старик в камзоле и при шпаге.

-Дон Армаге. - Представился он. Потом, с улыбкой оглядевшись, чихнул, расхохотался, упал в кресло: - Ну вот! Явление! С прибытием? С возвращением? Пожалуй. Ничего.

-Сигару? - Осторожно предложил Мунк.

-Не курю!

-Виски? Джин? Во...

-Коньячку бы! - Ласково сказал Дон Армаге, состроив мину, потом вдруг приподнялся и, доверительно, с ужимками, прошептал: - Но не в стакане! Нет! Боже мой! Как ненавижу стаканы! И рюмки! Ни-ни, и не пытайтесь! Всё выплесну, да ещё и накричу на вас, чего доброго, как последний из грубиянов! Рюмки - стеклянные - фу, бяка, мерзость! Вы понимаете, меня тошнит! От кружек, от чашек всяких - тем паче!

-Ну, это не проблема! - Мунк. - Позову секретаршу, она составит ладони, так сказать, лодочкой, и вы напьётесь. Она девушка опрятная!

-Нет. - Дон Армаге нахмурился. - Нет, сынок, так мы кашу не сварим. Девушка девушкой, это ладно, но будем вести себя пристойно! Не в балагане! Или вы тут притон организовали? Если так, то извольте платить налоги, как все, а лавочку закройте. Мы пришлём техников. Демонтируем некрофон, - он подумал, - и прочую мебель. И ладушки. Так что ты уж мне дай бутылочку, я с ней как-нибудь полажу.

Мунк пожал плечами.

-Вы не обессудьте, у меня только “Мариакрон”. Я человек небогатый.

-Ничего. - Сурово сказал Дон Армаге, отпил глоток и зажмурился. Потом дико посмотрел по сторонам, ничего не соображая.

-Что?! - Испугался Мунк.

-Ничего. Года берут своё. Кроме того, коньяк, судя по всему, отравлен. Советую вам отправить содержимое бутылки на экспертизу. - С этими словами он сделал жест. Мунк протянул было руки, чтобы забрать у старика бутылку, но тот рявкнул: -Ничего! - И осушил её. Затрясся. - Гм. Не пошло. Гм. Кислое какое-то. Это, говоришь, “Мариакрон”? В нём что, алкоголь? Мда. Вредно.

В растерянности Мунк опустился за стол. Не понимая, что делает, он поставил перед собой коробку с травой, достал бумагу и стал скручивать джойнт. Потом он поднял глаза и его ошпарила ненависть, нескрываемая злоба в направленном на него взгляде Дона Армаге.

-Молодой человек! - Сказал тот. - Чем вы занимаетесь в сугубо рабочее время, в служебном помещении! Как вы позволяете себе пренебрегать Делом! Вы же принимали присягу! Принимали? Давали обет! Да? Стыдитесь!

Мунк смутился, и капельки пота покатились по его лицу, но он не осмеливался достать платок. Он стал торопливо бормотать какую-то чушь, а потом вдруг снова предложил сигару, и даже вышел из-за стола. Но Дон Армаге неожиданно смягчился.

-Ничего. - Сказал он. - Сядь, Амброзий, и не суетись. Сигару побереги, она тебе и самому ещё пригодится.

Мунк послушно вернулся за стол и стал ждать дальнейших инструкций. Ведь Дон Армаге был агентом провинции, опытным агентом, и если устроил сцену с коньяком, то только для того, чтобы расположить к себе, разрядить обстановку и подготовить собеседника к Делу, разговор о котором может оказаться не из лёгких.

-Сей-час, Амброзий, ты попросишь привести подследственного. Но прежде чем беседовать с ним, мне хотелось бы разъяснить тебе ряд положений, новых по сути своей, и до сего дня... до дня... да, о чём, собственно... гм... - Дон Армаге замолчал и погрузился в размышления. Мунк терпеливо ждал. Чтобы скоротать минуты, он занялся джойнтом, закурил, сделал две глубокие затяжки, три. “Благословенны минуты, - подумалось ему, - когда решается, быть может, судьба не одного только...”

-Ничего. - Сказал Дон Армаге. Мунк попытался незаметно спрятать окурок, но не успел. “Оно делает, - лихорадочно подумалось ему, - меня kindisch, kreativ und faul...”

-Ничего. Кури. - Дон Армаге.

-Спасибо. - Мунк.

-Как-же, как-же! На здоровье! - С этими словами Дон Армаге медленно, очень медленно поднялся, вытянул вперёд руки, развёл их, снова вытянул, стал делать пассы, как дерижёр, потом поднёс ладони к глазам, отвёл их, опустил глаза и с изумлением задержал взгляд на собственных ботинках.

-Ботинки! Хи-хи! - Прыснул Мунк, и не смог совладать с собой, откинулся и засмеялся в голос.

-Брюки... - Загадочно протянул Дон Армаге, поднял глаза, улыбнулся и медленно, пританцовывая, обошёл комнату, остановился было в углу у некрофона, но махнул рукой и вернулся в кресло. Попутно он сбил со стола чернильницу, которой Амброзий Мунк дорожил, потому что - подарок из Индии.

-Мне кажется, я начинаю немножко пьянеть.

-Де-лать-ся пья-ным! - Проникновенно прохохотал Мунк в ответ, но Дон Армаге словно и не обращал больше на него внимание.

-Позвать секретаршу. - Он хлопнул в ладони, потом растерянно стал разглядывать пальцы, казавшиеся такими лёгкими, не своими. - Она девственница. Опрятная, как мне стало известно. Пусть танцует.

Мунк немного успокоился, даже сделался серьёзен и собирался теперь спросить у Дона Армаге, приходилось ли тому когда-нибудь слышать, как растёт трава. Как дождь, нежный... Листья... Черешки листьев в сентябре, октябре... Как звенит в заморозок... Или, скажем, милые сердцу звуки, внезапный вздох лестниц, чердаков, перекрытий... Муха... И Мунк заплакал.

-Мухи иногда бывают такими идиотками... Сами лезут под абажур, а там лампочка... И вопят... Нет! Нет! Не в силах я больше! Ничего не хочу!

-Ничего. - Устало кивнул Дон Армаге. Он был растроган. Ему хотелось успокоить Мунка, но ничего не получалось, слова не приходили. Он понимал, ах, он хорошо понимал это - про муху, он и сам нередко испытывал те-же чувства, но теперь к горлу подступил ком, и Дон Армаге только повторил: - Ничего.

Привели секретаршу. По лицу её было видно, что она только что плакала. Глаза припухшие, нос красный, щёки в пятнах. Блузка на ней была разорвана.

-Ничего. - Пробормотал Дон Армаге в пустоту, потом заметил девушку, она уже влезала на стол, и ему стало стыдно, он натянуто улыбнулся: - Не надо, доченька. Иди домой. Тебе здесь не место.

-Уйди! - Рыдая, закричал Мунк. - Не касайся стола! Шлюха!

-Да я только потанцую немного, и сразу уйду. - Молвила, привыкшая уже к этим сценам, секретарша. Но Мунк не дал себя уговорить, и девушку увели.

-Ну что-ж! Видали?! - Воскликнул Дон Армаге, когда дверь за ней закрылась. - Делу время, потехе час! Милостивый государь! Голубчик! Всё!!!

Мунк похолодел и кровь застыла в его жилах, потому что агент провинции был совершенно трезв, и его чёрные глазки опять выворачивало от ненависти. Всё цинично, в высшей степени профессионально инсценировано!

-Ввести Антихриста! - Повелел Мунк. Ему, казалось, пришла в голову идея, он знал, как спасти положение и поправить...

-Не вводить! - Тихо сказал Дон Армаге. - Не надо. Вы, может быть, вбили в свою голову какую-нибудь идею? Выкиньте её! Для провинции давно не является тайной тот факт, что Антихриста вы, ещё в первые дни следствия, подменили психодублем. Однако...

-Нет! Клянусь, это какое-то недоразумение...

-Однако, - Дон Армаге повысил голос, - мы, по-счастью, никогда не доверяли, не доверяем и не будем доверять нашим Посланникам. К каждому из гадёнышей, таких как ты, приставлено от трёх до двадцати агентов слежения, и потому сделаться ренегатом и избежать при этом кары - не-воз-мож-но!

-Верить доносам...

-В случае-же, если Посланник делается ренегатом и выпускает Пленника, последний просто переходит в ведение другой организации. Но не исчезает! Ты знал о том?

-Я не знал, но догадывался, однако здесь налицо...

-Нередко Пленник, оказавшись в провинции, осознаёт выгоду от вероятного сотрудничества, и добровольно переходит границу, перешагивает через что-то такое в себе, что делало его неуязвимым. Он отказывается от могущества, связанного с риском потери не только могущества, но и собственно жизни, и предпочитает подчинение уничтожению.

-Но зачем-же тогда нужны Посланники?

-Это маска. Блеф. Посланники - это ничто! - Неприязненно бросил Дон Армаге. - С ними никто не считался вчера и никто не станет впредь. Кроме того, взирая объективно, как говорится, sub specie aeterni, их вообще нет... Впрочем, тебе трудно понять, ибо ты и есть Посланник.

-Ладно. Замечательно! Тогда я ухожу! - Сказал Мунк.

-Уходи.

-Что делать с Пленником? Я не могу уйти, не решив его судьбу. Всё-же ответственность. Понимаете?

-Понимаю. - Осклабился Дон Армаге. - Всякий психодубль запрограммирован на возвращение к прообразу, к первичной психике, породившей его. Я беру Пленника с собой. Всего доброго!

Дон Армаге поднялся, пошёл, бряцая шпорами. В дверях чуть помедлил, обернулся: -Ничего. - И был таков.

В этот день Амброзий Мунк покинул контору раньше обычного, к немалому удивлению Жанны, его секретарши.

назад
Используются технологии uCoz