Ещё год назад я считал, что у мира есть лишь два истинных лица; но теперь я знаю: лицо - только одно.     Всё реже и реже в последнее время удаётся увидеть нормальное человеческое лицо, не тронутое вырождением. Каждое, если и не носит на себе какой-нибудь одной характерной черты дегенерации, то в целом оставляет весьма неприятное впечатление. Даже те лица, которые, казалось бы, далеки от уродства, лишены всё-таки индивидуальности, либо изрядно попорчены забористой мимикой.     Поэтому я очень люблю смотреть на себя в зеркало. Давеча я не менее четырёх с половиной часов изучал это правильное, разумное, злое и недоброжелательное лицо. Приняв его за нечто абстрактное, за безличную маску, я пристрастно искал изъяны, и я не нашёл ни одного. Даже самый дерзкий критик не обнаружил бы в этом лице ни одной черты, которая бы не была канонической.     Из зеркала на меня пристально, насмешливо, холодно глядит Идеальный Народ.     Глупо было бы думать, что Простоспичкин - против народа. Если он и выступает за полное его истребление, то не оттого, что неприемлет его вообще, не оттого, что против, а оттого, что за - чистоту человеческой расы. Конечно, в случае, если деградация принимает глобальные масштабы, то есть каждый делается выродком, то, увы, следует смириться и с полным истреблением, приняв его за цель и способ.     Лицо Простоспичкина имеет волшебные свойства. Оно отражается не только в зеркалах, но и в лицах... Последние невольно искажаются таким образом, чтобы максимально уподобиться Канону. Их обладатели, обычные люди доброй воли, подчас не замечают того, что Простоспичкин не любит их, презирает, а в ряде случаев и ненавидит, но в опьянении своём приписывают своему новому Кумиру некие поистине чудовищные черты. Так, Доктору Простоспичкину не раз приходилось выслушивать неприятные фразы, истекающие из горла простого человека так-же легко, как всё, присущее этому человеку, рвётся наружу - без стеснения и без задней мысли, этак по-детски наивно. Самое безобидное, что придумали люди, это слух о том, как обворожительна и чиста улыбка Простоспичкина.     А ведь всё, что я делал, - это кривил рот, да и только.     Недавно меня посмешила одна молодая особа, обратившая внимание, думая подольститься, на то, что я сказочно красив. “Ты получаешь, глядя на моё лицо, эстетическое наслаждение, не так-ли?” - поинтересовался я. Она согласно кивнула. “Ты дура! - Сказал я. - Твоё заблуждение обусловлено тем, что сама ты сера и безлика, лицо твоё - одно из миллиона, такое-же, как все, и видеть его - это крайне тяжёлая, утомительная работа!”     Принято расхоже полагать, что “нервные клетки не восстанавливаются”. Поэтому трясущиеся старухи, чьи нейроны никогда, по сути дела, и не представляли собою чего-то реально существующего, могут с чистым сердцем быть идиотками и заявлять, что у Простоспичкина богобоязненный, целомудренный вид, и иконы писать надо с него!     Ну а старцы, чьи седины так ненавистны моему разуму, мудрые, добродетельные, тихие и громкие старцы, пожившие уж, слава богу, на свете, испившие не одну чашу, познавшие, что к чему, знающие, что есть Истина - не хуже толпы, способной воскликнуть “Нет, не этого, но Варраву!” - безумные старцы осмеливались качать головушкой и советовать (скептики, однако!) Простоспичкину прожить столько-же, сколько они! Они - прожили! Мои поздравления старцам, убившим Время!    А мужчин, женщин, юнцов и детёнышей - не слушал Простоспичкин, ибо знал, на что все они неспособны, и каждое их слово могло быть лишь повторением, а ничего осмысленного во словах их быть не могло, не может быть ныне, и не станет быть присно.