|
Меня поймет лишь тот, кто часто и подолгу кашляет и делает это охотно. А понимание мне сей-час просто необходимо. Я, Иван Иваныч Петрушевский, родился простым человеком, но то, что со мной произошло в последние дни и часы, не укладывается в рамки человеческих представлений о себе и о мире.
Все началось с Пейотля. Приехал я, значит, поутру в поселок, а жрец меня сразу в темный угол тащит. "Давайте, - говорит, - готовьтесь, я вас сей-час протыкать буду!" "Э нет, не надо!" "Да вы не тушуйтесь! Это быстро и совсем не больно - раз-два, готово!" "Ну, если так, то протыкайте, я готов!" "Экий вы прыткий! У меня же еще инструмент не заточен! Вот погодьте минуток пяток-шесток, там и видно будет все, как днем!" Странные речи пришлось мне выслушать! Наконец все было готово и жрец приказал мне лечь на циновку, специально для этого разложенную подле костра. "Смотрите на огонь, это поможет вам забыться." - Сказал он и, не дав мне опомниться, проткнул. "Вот, собственно, и все." - Промелькнуло в моем сознании. Отчасти это было так. Но, если взглянуть на вещи трезво, можно предположить, что это было лишь началом долгой серии метаморфоз, ожидавших меня. Увидев, что мое лицо залила мертвенная бледность, старый индеец рассмеялся. "А ведь наш подопечный, кажется, не выдержал нагрузки и отдал концы!" - Вполголоса, отсмеявшись, сказал он кому-то, кого я не мог видеть, но чье присутствие остро ощущал. Незнакомец вежливо кашлянул... И тут началось! Меня крутило, било о стены, переворачивало, швыряло в огонь, выбрасывало вон, вносило обратно! Я извивался, заходясь в кашле, о подобном которому никогда не смел и помыслить! Покрутившись минут двадцать, я замер. "Ну, теперь-то он точно мертв." - Осторожно пробормотал жрец. А незнакомец на этот раз побоялся кашлять. Вместо этого он тактично чихнул. И тут такое началось, по сравнению с которым кашель был просто шутейным делом! Описать мое состояние не берусь, но, когда оно закончилось, меня будто бы не стало. На циновке лежала только верхняя одежда и стеклянный глаз. "Боже мой, - подумал я, - какой конфуз с глазом-то! Как замять, не знаю!" "Поздравляем вас, дорогой Иван Иваныч! Вы только что лично присутствовали при исполнении наших служебных обязанностей и собственноручно исполнили танец Пейотля. Вам осталось только познать Сигури." "А как это сделать?" - Спросил я. Но ни жрец, ни его таинственный помощник ничего не услышали, поскольку меня, как уже сказано, не было на месте. Когда все, разочарованные, собирались уже уходить, в хижину вбежал запыхавшийся индеец в полном боевом облачении и, бросившись перед жрецом спиной на пол, принялся методически полосовать себя наконечником стрелы. "Что ты делаешь?! Ведь на стреле могли остаться частицы крови и ты занесешь в раны инфекцию!" - Воскликнул жрец и жестом велел незримому помощнику поднять воина и вывести вон. Что и было сделано. Пока царила неразбериха, я вернулся в тело, а оно вернулось на циновку. Таким образом, все было улажено. К моему изумлению, помощник жреца и обладатель низкого вкрадчивого голоса тоже обрел ясные очертания. Он оказался человеком небольшого роста, широким в плечах. На смуглой груди темнела татуировка в виде дракона, пожирающего, сидя на кактусе, птицу. -Коахоатл. - Степенно представился человек. -Иван Иваныч Петрушевский. - Я учтиво поклонился, но не удержал равновесия и упал в костер. Искры веселым снопом полетели, полетели... Словом, сгорела хижина жреца, а с ней сгорели ценные бумаги, представлявшие величайшее достояние Народа. Жрец лежал без движения на берегу реки. Голый, измазанный сажей, он казался подавленным случившейся бедой. Склонившись над ним, Коахоатл тихо советовал ни о чем не беспокоиться. -Да как я могу не беспокоиться?! - Кричал жрец. - Как могу не рвать на себе волос от отчаяния, если сгорел сам великий Тенохтли?!?! -Простите, - вмешался я, - это вы кактус имеете ввиду? -Ну да! - В один голос воскликнули индейцы. -Случайно не вот этот? - С этими словами я вынул из-за пазухи зернышко риса, случайно положенное туда во время последней трапезы. Индейцы побледнели... Кольцо замкнулось. Я стал Богом... Скажите, что я теперь должен делать... Искренне Ваш Иван Иваныч |