Но удобнее вовсе не иметь его. А приятнее - иметь и не пользоваться, довольствуясь малым. Лучше всего быть юродивым: и при жизни весело, и при смерти, и после.

    Мыслительная деятельность большинства мыслителей подобна деятельности математика, складывающего два и два посредством карманного арифмометра, да еще и получающего результат не то, чтобы неверный, а просто не окончательный.

    "Если имеется разброс экспериментальных точек, - говорит математик (и физик), - относительно усредняющей прямой, надо провести две дополнительные линии по обе стороны так, чтобы примерно (обратите внимание, здесь никак нельзя допустить точности; важна примерность) половина точек попала вовнутрь области, ограниченной линиями, а прочие точки отстояли на расстояние не более чем двойной погрешности."

    Математик знает, но никому не скажет, что есть и более простой способ нахождения конечной суммы. Он в том, чтобы подняться и смело, решительно, во весь голос разъяснить: "Два плюс два равно пяти". - Пусть это и неверно, зато очень оригинально.

    А если те же слова произнести с придыханием (для многих это означает: с чувством), то тем самым обеспечивается еще и слава натуры поэтической, искренней, а главное, пытливой.

    Сама же натура окажется в положении лауреата памятного вымпела общества Защиты Пчел от Ос, чем и будет несказанно польщена. У этой натуры такое потрясающее Я, которое хихикает в кулак (опытный образец безудержного гомерического хохота):

    "Я, - говорит оно себе, - конечно, сказало только что неправду, но в целом я душевное и доброе. И еще я - непредсказуемое! И у меня есть в себе изюминка. Такое я уродилось."

    Надо заметить, что, произнося слова лжи, натура расчитывает на то, что ее неправильно поймут, во-первых, а во-вторых, благодарные слушатели должны истолковать эти слова (никак не желая понять и принять их буквально), как вершину айсберга, то есть, как блестящий, совершенный, гениальный в своей лаконичности результат огромной работы, на которую, может быть, натура потратила многие годы. Вот какая она - подвижническая.

    Мыслитель - он же критик мышления, но не своего.

    Для критика важнее всего - быть, по-простоте душевной, законченным идиотом. Страшная вещь - логика. Выводы должно делать импульсивно; только тогда они истинные (а натура опять-же странная, если повезет, не от мира сего). Ежели есть в пороховницах порох (достаток образования, начитанность и т. п.), следует черпать его пригоршнями и швырять в глаза... Это будет истолковано, безусловно, в пользу критика: он, значит, отчаянный, неуравновешенный, вообще, психопат (то есть сугубо положительный герой). Никто ведь не догадается о том, что порох негорючий.

    Мыслитель, критик - он же учитель или воспитатель. Тот факт, что себя самого он воспитать не удосужился, не бросается в глаза, а если бросается, то еще и способствует доверию учеников. Как он не воспитал себя? Каким мог бы? Он не мог - вот ответ.

    Его нужно бить по голове, пока в ней не прояснится. Если потребуется, надо его и вовсе убить. По-меньшей мере, вышвырнуть за обочину, протащив по асфальту лицом. Никакие переговоры, уговоры, попытки доказать его неправоту невозможны, ибо он изначально исходит из своей неправоты, которая есть базис. Когда вы попытаетесь заглянуть ему в глаза, он вывернется наизнанку и будет таков - победитель.