|
Крестьяне в просторных синих одеждах убирали сухую траву с бескрайнего поля. Тут я шел по дороге, по прибитой холодной пыли из пункта в пункт. Деятельность крестьян не на шутку заинтриговала меня, так что возникла необходимость подойти поближе и поинтересоваться, в чем, собственно, дело. Если в какой-нибудь мелочи, то я смирюсь, махну рукой и пойду дальше. Но в том случае, если разговор ведется о жизни и смерти, пройти мимо я не имею права, это понятно.
На мне была соломенная шляпа, делавшая меня похожим на трудолюбивого художника. Поэтому я мог не опасаться недоверия со стороны крестьян. Они, как известно, любят художников и поэтов, и даже готовы ради них разбиться в лепешку, да такой случай нечасто представляется. А мне ничего не стоило оказать им услугу. Солнце в тот день припекало. Ввиду засухи все пожухло. То и дело над полем появлялись и немедленно исчезали восхитительные миражи. Но крестьяне не исчезали, следовательно, они были реальными историческими лицами. К слову, не доверяйте органам чувственного восприятия. Если они захотят, вы почем зря сойдете с ума и сами не заметите, как окажетесь в толльгаузе по месту жительства. Миражи, рассматриваемые вашими органами как нечто реальное, имеют свойство манить вас. А эта дорога ведет непосредственно в никуда. Как можно тщательнее растопчите все иллюзии, чтобы ни одна не воспряла со временем. Вы спросите, а не станет ли без иллюзий скучно? Конечно! Помимо того, станет тошно. Однако вы сконструируете иные иллюзии, взамен уничтоженных, и вам снова сделается хорошо и привольно. Надо только следить за тем, чтобы восприятие оставалось сверхчувственным. Но вернемся к полю. Работа спорилась. Трава горела в загорелых крестьянских руках. Буколическая картина не омрачалась ничем и вызывала множество ассоциаций, каждая из которых по-своему хороша. Заметив меня, крестьяне выронили серпы и нахмурились. "Хорошо, - вкрадчиво сказал я себе, - что они хмурятся. В-противном случае, мне следовало бы уносить ноги. А если собака лает, она никого не кусает. Кто хмурится и недобро смеется, от того жди подарка." Одна девушка отчего-то смутилась и резко натянула платок на глаза. А платок у нее был приятного, нежно-розового цвета. Сама-же девушка была иссине-черная, как и все крестьяне. Дело-то происходило, как читатель уже догадался, в Африке. Африканский континент, согласно данным аэрофотосъемки, лежит в центре песчаной пустыни и занимает площадь, равную трем частям Азии. Население Африки состоит из типично афириканских коренных жителей и увеличивается в полном соответствии генеральному плану. Точную демографическую цифру в настоящее время назвать не может никто. Но в самом начале африканский народ состоял из двух единиц, разноименно заряженных. Процесс их деления затянулся на долгие тысячелетия, чем и обусловлена катастрофическая ситуация, сложившаяся в разных регионах планеты к началу века "Икс", как условно принято именовать временной интервал, ограниченный с обеих сторон практически ничем... Мудрая политика всеафриканского международного Парламента несколько смягчила удар, что, впрочем, не сделало его менее сокрушительным. Мы говорим, конечно, о тунгусском метеорите. Не секрет, что метеоритом его обозначили с целью дезинформации широких слоев планетарного населения. Руку к этой позорной мистификации приложило министерство Пропаганды США. Единственной целью, имевшейся ввиду христопродавцами, было значительное ослабление Российской Империи посредством ее дискредитации. В обращение были выпущены слухи о том, что территория России уже далеко не так безопасна, как прежде, и никто не застрахован, пребывая там, от космической экспансии. Несмотря на то, что Африка всегда выступала и будет выступать против искажения правды о тунгусском метеорите, мало кто даже среди африканцев знает, что же все-таки произошло. Массовое сознание судорожно бьется о стену Вымысла, но, подобно океанской волне, уходит от прямого ответа. В-действительности тунгусский метеорит был никем иным, как автором этих строк, прибывшим на планету с целью ознакомления с климатом и дальнейшего его преобразования в иной, отвечающий вселенским стандартам. Ни о какой катастрофе речи быть не может. Я всегда так приземляюсь. Как бы ни хотелось того Пентагону, точка взрыва была отнюдь не заключительной точкой. Совсем наоборот, с нее все и началось. Ладно... Опять возвращаемся к полю. -День добрый и бог в помощь! - Обратился я к крестьянам по-африкански. Они сняли шляпы и поклонились. Кажется, меня перепутали с хозяином этих плантаций, и в этом нет ничего удивительного. Как я узнал позднее, хозяин был похож на меня, как капля воды, а единственное отличие состояло в одежде, ну и в образе поведения. В-отличие от меня, хозяин не умел себя вести по-человечески. Так, проводя среди полей рутинный обход, он никогда не здоровался с крестьянами, не восхищался, не желал им удачи. Несмотря на то, что и сам он был коренным африканцем, в его речах сквозил неприкрытый, безумный расизм. Совсем другое дело - я. Поразмыслив, крестьяне переоценили ситуацию и широко улыбнулись. "Они приняли меня за своего!" - Промелькнуло в моем сознании. Я стал набивать трубку. Девушка, не только успевшая отойти от смущения, но и вообще потерявшая стыд, вызвалась добыть для меня огонь. Старый негр в тужурке, как видно, отец, благословил ее троекратным похлопыванием по плечу и она, набрав полные легкие воздуху, нырнула в землю. Я был поражен. Мне самому не раз приходилось нырять в землю за огнем и я знал, как в кратчайший срок достичь Геенны, однако никогда не думал, что для африканцев это - будничное дело, как, скажем, корову подоить. Спустя минуту девушка вынырнула со спичками. Обстановка еще более разрядилась. Крестьяне затянули народную песню и один за другим опустились на землю. У каждого в руках появилась короткая жестяная трубка. Потянуло дымком. "Что они делают?! - В ужасе подумал я. - Ведь нельзя в засуху курить!" Но старейшина, одетый лучше других и почти белый от возраста, заметил мое недоумение и жестом успокоил. -Мои братья привыкли к бездымному табаку. - С улыбкой объяснила девушка этот жест. -Простите, а вот этот старик, - я скосился на белого, - тоже приходится вам братом? -Это Джонатан Бурумбу, мой внучатый сын. - Просто ответила она, нисколько не смущаясь. А потом звонко рассмеялась, при этом широко открыв рот, так что я мог оценить белизну ее зубов. А вот язык у девушки был совсем черный, подрагивающий, будто стебелек молодого растения. Старик поднялся и отвесил мне галантный поклон, придерживая треуголку кончиками пальцев. -Позвольте представиться, Джонатан Свифт. - Сказал он и прищурился, ожидая с моей стороны возгласа удивления. Но я уже привык к тому, что мои пути неисповедимы, и ничему не удивлялся. Помню, поначалу, в первые десятилетия после прибытия под видом метеорита, я еще чему-то удивлялся - регулярно, по-меньшей мере, раз в году - в Сочельник. Это даже вошло у меня в привычку, от которой потом было сложно отделаться. Помочь мне справиться с проблемой мог лишь очень сильный шок. Я тайком проник в корпус первой советской водородной бомбы и стал ждать. Раскрывшись над Новой Землей, я почувствовал себя другим человеком. -Памфлеты пишете? -Да. - Кивнул Свифт. -Он много работает. - Торопливо добавила девушка, удрученно вздохнув. - Слишком много. Все пишет и пишет. -Это моя работа. - Пробормотал Свифт и отошел покурить. А девушка продолжала: -Но мой сын Томас пишет куда как больше... С земли поднялся Томас Вулф, прототип дяди Тома, и отвесил поклон. -Однако и он пишет не в полную силу. И это простительно. В конце концов, мы - простые крестьяне, а если станем писать, кто же уберет урожай сухой травы? - С этими словами она лукаво подмигнула. "А ведь девушка пытается что-то скрыть от меня. Или наоборот: хочет о чем-то рассказать, но не может?" - Подумал я. Однако она сама разрешила мой внутренний спор. -Я недоговариваю. Но есть много на свете такого, о чем я хотела бы с вами поговорить, о знатный чужеземец! Например, о проблеме метеорита. Не секрет, что он имеет к вам какое-то отношение. -Напротив, это секрет. - Запротестовал я. Крестьяне дружно рассмеялись. Провести их было невозможно. И я сел в круг. -Разрешите? - Я протянул руку к кисету старейшины. Но девушка, не оставлявшая теперь меня, предупредительно сжала мне локоть. -Не совершайте ошибок! - Горячо прошептала она. - Будьте бдительны! У старого плута в кисете яд! Он не брат мне и не сын, но враг! -Ага! Лазутчик?! -Ренегат! Старик подозрительно побледнел. Как видно, заметив, что его разоблачили, он был близок к истерике. -Я ли вам не свойский? - Дрожащим голосом обратился он к девушке. Но та презрительно фыркнула и отвернулась. Ей было больно видеть этого падшего человека. Воцарилось напряженное молчание. Мне хотелось как-то приободрить крестьян, но я не знал как. Известные своей сплоченностью, широтой души и гостеприимством, на сей раз африканцы показали себя с другой стороны. Нельзя сказать, чтобы эта сторона нравилась мне меньше, чем та, другая. Я был восхищен, с одной стороны, мужеством старого ренегата, не побоявшегося вступить в открытое противостояние с тайной представительницей Парламента, трижды Советницей (в чем позже девушка мне созналась), с другой, и поведение девушки было достойно восхищения. Внезапно старик рассмеялся и махнул рукой. Это заставило других крестьян насторожиться. Между ними не было никаких тайн, а между тем, вид смеющегося был загадочен. Он дошел до того, что принялся взвизгивать. Истерика могла затянуться надолго и помешать жатве, что было бы равносильно катастрофе. Трава уже начинала желтеть, а это в Африке считается дурным предзнаменованием. Если не убрать ее в течение дня, страну ожидает голод и мор. Так гласит поверье. Чтобы успокоить беснующегося, мне пришлось приложить некоторое усилие. Это удивило меня, ведь обычно люди умолкают и падают замертво, стоит мне, пусть и случайно, воспроизвести в сознании Ключевое Понятие. Такому фокусу меня научили Титаны, прежде чем навсегда уйти в Тартар. "Чем черт не шутит, - сказали они мне, уходя, - быть может, нам суждено кануть в Лете, но мы не можем себе позволить унести с собой нашу Истину. Бери ее и пользуйся." И я взял ее, чем заслужил любовь и уважение Титанов, а потом, когда мир стал мало-помалу выворачиваться наизнанку, покинул планету и родился на другой, едва-ли более вечной, но не столь подверженной разрушению временем. Много тысячелетий спустя та планета превратилась в цветущий сад и я принял ответственное решение вернуться. Захватив пригоршню лучистой энергии, я сделался кометой и простейше переместился в пространстве, для чего потребовалось немного сдвинуть время. Выбора нет: если ты не манипулируешь временем, то и с пространством тебе лучше не связываться. Об этом знает в галактике каждый третий. Итак, старец пристыженно смолк, а девушка с благодарностью пожала мне руку. Я почувствовал что-то холодное и острое у нее в ладони, но не придал этому значения, и правильно сделал. Деталь (я незаметно опустил ее в карман) была незначительной и никакого влияния на дальнейший ход событий не оказала. Солнце успело разгореться во всю силу и теперь бешено вибрировало в зените. Тени исчезли, а сверчки, прежде оравшие в траве, теперь отваживались только тихо-тихо скрипеть, не привлекая внимания. Бабочки замертво падали на землю и превращались в чешуйки. Земля делалась рыбой. Поняв, что отнимаю у крестьян время, я стал прощаться. Девушка вполголоса произнесла мистический пароль и велела запомнить его. -Должен ли я его записать? - Осторожно уточнил я. -Да. Вилами посуху. Вот они. Пиши. По ее знаку один из крестьян живо передал мне вилы. Я исполнил все в точности, как она пожелала. Мистическое созвучие было без труда абсорбировано моим Ключевым Понятием, в результате чего Сила возросла на полтора пункта. ...Отойдя мили на полторы, я оглянулся. Крестьян не было. Не было и леса, из которого я только что вышел. И чугунный колокол в небе начинал темнеть, отдавая накопленный жар. Над оранжевой, испещренной бордовыми штрихами плоскостью плыли отлично выписанные черные силуэты птиц. Я достал из кармана деталь, полученную от девушки... О прихоть судьбы! Дикость закона! Это был миниатюрный фарфоровый знак ордена Бодхи... И как после этого я смог бы оставаться равнодушным, а? |